* * *
Россия.
Звон колоколов, 
Погосты. Древние церквушки, 
Здесь близок каждый уголок, 
Хотя, наверно, есть и лучше. 

Быть может, есть спокойней жизнь,
но мне милей моя Россия. 
Я, россиянка, не турист, 
Россия – боль моя и сила.

Россия верою жива, 
тем, что врагам своим простила.
Звонят, звонят колокола, 
Жива, жива моя Россия!
2004 г.

* * *
Умру для всех.
На письма не отвечу. 
Мобильник заблокирую, 
сотру 
все имена.
И не приду на встречу.
Захлопну двери для друзей.
Умру! 

Умру для слухов и нелепых сплетен... 
А если за цветами на окне 
Меня увидят, я прошу: не верьте! 
Я вас прошу: забудьте обо мне. 

Я вас прошу: не надо притворяться.
(Вы ж за спиною – пальчиком у лба...). 
Мне тоже надоело
улыбаться! 
Я вас люблю, но я вам – не раба.

Да, я нелепа на приемах светских –
Там ни к селу, ни к городу поэт. 
«Я не раба, – твержу совсем по-детски, –
я умерла.
Меня на свете нет...
2007 г.


* * *
Мне полюбились белые цветы
за скромность дня
и откровенность ночи, 
когда они парят, как мотыльки 
в своем полночном сказочном полете. 

Все поглощает и скрывает тьма. 
Нет розовых, оранжевых, нет синих. 
Лишь эти, свет луны, 
свет звезд вобрав, 
так нереальны, 
будто бы приснились.

Мне полюбились белые цветы.
Всему – свое.
Пусть юным – буйство красок, 
а зрелости – вот эти, что просты 
и в простоте понятны
и прекрасны.
2006 г.


* * *
Остановись, мгновенье, не спеши!
Мне по душе вот это захолустье, 
где тишина, не видно ни души, 
но, как в былине, веет духом русским.

Хлебами пахнет, что стоят в печи, 
и молоком от дремлющей коровы, 
и дегтем – тем, что чистят кирзачи 
и мажут заржавевшие засовы.

Горчащею полынью на губах, 
ошкуренными бревнами для сруба, 
горячим потом сброшенных рубах –
нехитрой прозой
деревенских будней.

Остановись, мгновенье, не спеши. 
Как хороша российская глубинка!
Здесь – тишина, не видно ни души
и веет духом древности былинной…
2006 г.


* * *
Блюдца луж под ногами восторженно
отражают палитру небес.
Повернуть бы назад, 
только что же там,
где под радугой видится лес?
Ох, дорога, дорога, дороженька, 
километры вперед и вперед.
Прошагаю опять заворожено, 
а обратно – уж как повезет.
Приключится машина попутная –
прокачусь хорошо, с ветерком.
А не будет – до розовых сумерек
буду топать счастливо пешком, 
вспоминая таежное озеро, 
что открылось внезапно в лесу
за сбежавшими с горки березами, 
белоснежных кувшинок красу, 
шелестенье стрекоз над осокою, 
и трилистник – свечой – на пути. 
И горчинкою –
к чувству высокому –
сожаленье, что надо уйти...



* * *
Не жалеет время даже скалы, 
рушатся и крошатся они.
Я не знаю, сколько мне осталось
гостьей быть
у матушки-земли.

Оттого мне ближе и понятней,
и дороже
каждый стебелек, 
что, цепляясь трепетно за скалы, 
глубоко пустить корней не смог. 

Но – успеет! Все равно успеет
разбросать по ветру
семена.
С увяданьем к нам приходит зрелость.
За зимой – еще одна весна.

Я не знаю, сколько мне осталось, 
от весны живу и до весны –
Не жалеет время даже скалы 
после долгой северной зимы.
2006 г.



ЭТО ЗА МНОЙ!..

Это за мной –
эти тучи и ливни, 
это за мной –
этот ветер и вой. 
Это за мной –
эти черные крылья –
это за мной, вороные, 
за мной!
Это за мной!
Но уже слишком поздно:
я – у Распятия, 
я – у Креста. 
Это за мной…
Но раскаянья слёзы 
кто-то мне нежно стирает
с лица. 
Нет, не за мной.
Отступили, и – мимо. 
Смолк в отдалении топот и вой.
Тихо, невидимо
белые крылья
Ангел-Хранитель
простер надо мной.
2006 г.


* * *
Не пытай меня вопросом, 
как рождаются стихи.
Я отвечу:
это – просто
наказанье за грехи.

Это – крест мой, 
обреченность, 
мука, сладкая до слёз, 
от мирского
отреченность 
и игра в любовь – всерьез.

Это – крылья за спиною, 
что считают все за горб, 
это – сплетни, что за мною 
не захлопнет
даже гроб. 

Не пытай меня вопросом, 
как рождаются
стихи…
2007 г.


* * *
Руку протяну за подаяньем, 
у бродяги-ветра попрошу
из листвы опавшей
одеянье –
до износа
осень доношу.

По снегам декабрьским
в злую стужу
я приду стучать в твое окно.
Выглянешь наутро, 
обнаружишь, 
что листвы под стреху намело.

Веники осыпались на крыше, 
иль в саду не перепрел компост?
...Если бы вчера на стук ты вышел, 
ты б увидел, 
кто листву принес.

Пусть бродяга-ветер
стонет, свищет, 
я – ушла, исполнив свой каприз, 
прилепив на выцветший наличник, 
где рука была, 
кленовый лист.
2007 г. 



* * *
Отгорю я закатом багряным, 
оттоскую полынью-травой, 
отстучу ветерком я
по ставням, 
и уйду навсегда –
на покой.
Полумесяц замрет над погостом –
он за мною отбегал, 
как пёс. 
Вот и все: погостила я
гостем... 
Только крест из меня и пророс, 
ничего...
Только алые зори, 
да полынная горечь-трава. 
Только ветер, 
шальной беспризорник, 
вам напомнит:
я все же была...
2007 г.



* * *
Мне ампутировали крылья, 
решив, что с ними я –
урод.
Мне раны ровненько зашили
и положили на живот.

Я отходила от наркоза, 
паря над бренною землей,
а на матрас бежали слезы, 
ведь я еще была живой...

Мне ампутировали крылья.
Как все, хожу я по земле.
И лишь душа давно забыла, 
когда она жила
во мне.
2007 г.