Вы вошли как Гость Группа "Гости"   Пятница, 29.03.2024, 09:47 

                               Мир       входящему!                                                   










 Приветствую Вас, Гость





RSS

























Меню сайта


 Дневниковые записи 
Главная » 2012 » Ноябрь » 5 » На суше и на море 1976(16) - О Елизавете Буровой
10:32
На суше и на море 1976(16) - О Елизавете Буровой

"Магистраль в будущее" - так называются рассказы с трассы БАМ, написанные Евгением Винниковым и Виталием Гербачевским, опубликованы в альманахе "На суше и на море" №16 1976г. Цитирую отрывок, который касается непосредственно Елизаветы Буровой. Ссылка на материал: 
http://www.outdoors.ru/book/namore/alm1976/1976-1.php

"Летом 1949 года в горах Удоканского хребта, неподалеку от небольшого эвенкийского поселения Наминга, работала экспедиция.

В жизни геолога, подвижнической, «транзитной», есть, однако, и время, заполненное обыденной, неспешной работой. Это самый разгар полевого сезона, когда время, кажется, бежит по замкнутому кругу: переход, остановка, образцы в рюкзак, запись в полевую книжку, снова переход, снова остановка, образцы, запись. И так вчера, сегодня, завтра — дней череда...

В один из таких дней геолог Лиза Бурова и экспедиционный рабочий перебирались в новый район. Короткий, хотя и не очень-то легкий переход.

— Елизавета Ивановна! Смотрите... красота какая!

— Да,— сказала она,— да-да, красота...

Было действительно очень красиво: громада скалы, ярко освещенная солнцем, играла на срезах, изломах, плоскостях глубокими зелеными малахитовыми тонами. И вот это-то насторожило — малахит!.. Мысли бежали, обгоняя друг друга: «Борнит? Хризокол? Холькозин? Азурит наверняка: красно-синяя побежалость на малахитовом фоне... Сульфиды меди. Это факт. Окисленные сульфиды. Оруденение? Месторождение?!

— Посмотрим,— уклончиво сказал Семихатов, главный геолог экспедиции, когда Бурова доложила ему о встретившихся сульфидах. — Посмотрим. Пройдем одну-две канавы, заложим штоленку прямо в рудное тело, метров на 15—20. Больше, я думаю, и не надо. Похоже, что и месторождение, Лиза. Может, и серьезное.

«Канавы» и небольшая штольня подтвердили: медистые песчаники. Елизавета Бурова открыла месторождение меди.

Но это было лишь началом, даже не первой, а случайной ласточкой долгой и трудной весны почти всякого месторождения. Удоканскому «показанию на медь» предстояло теперь пройти следующие «семь кругов». Во-первых, нужно было выяснить, закономерно ли — геологически — здесь оказалась медь, или это всего-навсего, как говорят геологи, рудопроявление. Во-вторых, если это все-таки месторождение, необходимо было решить, велико ли оно, стоит ли помечать. Затем определить категорию запасов, суммирующую целый ряд факторов: богаты ли руды, например, какие элементы в них сопутствуют меди. Следующий шаг — оценить месторождение, и это тоже операция интегральная, поскольку изучается возможность вовлечь полезные ископаемые в хозяйственный оборот. Затем защитить отчет, полевые и камеральные труды в Государственной комиссии по запасам. И вот тут, если защита прошла успешно, пожалуй, можно шагнуть из мечты в действительность. Почему «пожалуй»? Потому что разведка и оценка месторождения — процесс многоступенчатый, каскадный: сначала «в общих чертах», потом с большей и большей точностью, пока на миллиметровке не выстроится слоеный «разрез» месторождения, «рентгенограмма недр». Нетрудно понять, что все это требует значительных средств, немалой энергии со стороны геологов и большого доверия к месторождению со стороны экономистов, горняков, металлургов.

В 1951 году А. А. Семихатов, Г. А. Русинов, Т. Н. Михайлова и другие геологи, не первый год работавшие в Забайкалье, провели тщательную проверку «Удоканского месторождения», как условно называли его в бумагах, и убедились, что существует Удоканское месторождение без кавычек.

В структуре Читинского геологического управления появилась новая, Удоканская, геологоразведочная партия. В 1952 году был ее первый полевой сезон. Развернулись широкие поисково-разведочные работы. Пробили штольни, взяли образцы. Люди работали с подъемом, сознавая значимость своего дела. Но радость оказалась преждевременной.

Судьба почти всех месторождений нелегка. А в данном случае, как бы нарочно, полный набор минусов: отдаленность района, отсутствие железной дороги; было неясно, как велико месторождение, да и... месторождение ли это? Скорее всего так, рудопроявление...

Это аргументы скептиков. Тех, чьим мнением можно было пренебречь, и тех, чье слово могло стать решающим,— тогдашних авторитетов геологической науки.

Не будем называть имен скептиков. Но вот имена тех, кто твердо веровал в Удокан, убеждал, доказывал, сражался отнюдь не ради славы. Первое из них — Михаил Иванович Корольков, главный геолог Удоканской экспедиции с первого ее полевого сезона и по 1958 год, когда Удокан, как выражаются геологи, «свернули». Это означает: «консервация поисково-разведывательных работ». Такой приговор почти неизбежен, если месторождение не из уникальных и находится вдалеке от железных и шоссейных дорог. Удоканское месторождение находится на высоте около двух тысяч метров,.в хаосе скал, в окружении мощных наледей, в плену марей, в зоне десятибалльной сейсмичности. И Удокан «свернули».

Очень много сделал Корольков для Удокана. В частности, убедил, увлек такого человека, как Морозов. Много вечеров провели они над картой. Спорили до хрипоты. Грозили друг другу: «Карты картами, а вот посмотрим, каково оно в поле!» Шурф, штольня, забой в одной точке, в другой, в третьей. Выбираются образцы. Человеческая мысль соединяет их в цельную, единую картину. Рождается карта. Геологическая, немая для непосвященных, слоистая карта «разреза». Рождается она медленно, и не всегда «дырку», как говорят геологи, удается «проткнуть» там, где нужно, а не рядом, не мимо. Это искусство... и удача. И бывает, что общая картина района, рельеф, сложенный так, а не эдак, флора района, даже фольклор местных жителей позволяют узнать больше и раньше, чем при составлении карты. И часто в таком вот «рудознатском», визуальном исследовании опытный геолог утверждается в своих предположениях, черпает веру и «ведет» карту мысленно проложенным фарватером... Морозов приехал в Намингу. Смотрели вместе с Корольковым, «ползали», как говорят геологи, и Федор Мефодьевич признал:

— Месторождение. И еще какое. За него и голову отдать нежаль... Будем уточнять его и защищать.

И тем не менее в 1958 году Удокан «свернули». Но не таким был человеком. Морозов, чтобы вот так взять да и прикрыть богатое месторождение.

Морозов поступил тонко. Приказ есть приказ! И он вывозит из Наминги машины, приборы и, разумеется, отзывает людей. Но все «капитальное» оборудование... остается на месте под тем предлогом, что распутица в этом бездорожном районе не дает возможности вывезти его. В Наминге по распоряжению «шефа» оставлены сторожа...

Морозов выступает на бюро Читинского обкома партии:

— Еду в Москву, товарищи,— говорит он.— Пока геологи пишут отчет, пока есть хоть какой-то резерв времени, будем воевать...

В Москву они отправились вдвоем — Морозов и Корольков. Правильнее сказать, отправлялись, ездили, потому что шесть раз пришлось им курсировать туда-сюда, подвозя свежие материалы: карты, выкладки, графики...

Точек зрения, с которых в высших геологических сферах рассматривались эти материалы, было четыре: 1. Удокан — блеф. 2. Это дело будущих поколений. 3. Имеет смысл поработать, уточнить, столь ли велико месторождение, как кажется сегодня. Закрыть никогда не поздно. 4. Удокан — это сокровище!

Морозов построил защиту на тех двух соображениях, что, во-первых, медные месторождения встречаются далеко не на каждом шагу и, во-вторых, разведка Удокана обойдется чрезвычайно дешево. Это было ясно еще в 1951 году, когда впервые произвели проверку Удокана: медистые песчаники здесь мощны, «компактны», часто выходят на поверхность, и. потому требуется минимум горнопроходческих работ.

Нелегко, видимо, было отвергать доводы .двух сибиряков, двух специалистов своего дела, двух широко, пламенно, государственно мыслящих люден. Все. больше и больше становилось у них сторонников в спорах об удоканской меди. Вопрос рассмотрел Совет Министров СССР: работы на Удоканском. медном месторождении продолжать.

— Вторая жизнь теперь у нашего Удокана,— говорил Корольков, когда они возвращались домой.— Отвоевали мы его, а, Федор Мефодьевич?

— Отвоевали,— усмехнулся Морозов.— Почти... Все доводы парировали, все беды отвели... кроме одной: к Удокану нашему пи подойти, ни подъехать. Дороги нет, Миша, до-ро-ги.

Это было в 1959 году. Годом раньше Королькова, начавшего,как говорят, все больше и больше «чувствовать сердце», сменил в должности главного геолога его ученик Эдуард Гринталь. Талантливый геолог, сильной воли человек, он продолжал и приумножал начатое Корольковым и Морозовым.

Задача перед Удоканской экспедицией, вернувшейся в Намингу, стояла ответственнейшая: разведать и оценить запасы: до границ меднорудного района , с исчерпывающей полнотой и если можно так сказать — разведать путь к освоению этих запасов. Вот это было уже почти фантастическим. Дороги на Удокан, к Наминге не было. Сами геологи в полевой сезон летели самолетом до Чары, оттуда на оленьих упряжках «до скал». Самолет ЛИ-2. Две тонны на борт — и все. Приходилось разбирать машины, перебрасывать воздухом деталь за деталью и собирать на земле. Ну, трактор еще куда ни шло, можно «забросить», а что делать с электростанцией, мощной «Шкодой»? А судьба Удокана решалась сейчас — сейчас или неизвестно когда. Сейчас нужно было развернуть интенсивные разведочные работы, убрать броню скал, сбить с Удокана. каменную печать.

Вот тогда-то и решают Морозов, Гринталь и другие удоканцы Пробить к месторождению зимник от Могоч, где базировалась экспедиция, до Наминги...

Зимник был пробит, об этом и шла речь в начале главы. Он сослужил огромную службу: за четыре года были полностью разведаны и оценены недра Удокана. В 1965 году геологи защитили свои отчет в Государственной комиссии по запасам. Сомнений не было: Удокан — одно из крупнейших месторождений меди!

За открытие выдающегося месторождения группе геологов, . в которую, естественно, вошли и Морозов и Гринталь, в 1966 году была присуждена Ленинская премия.

И едва ли не сразу после защиты в Государственной комиссии Удокан... снова «свернули». Почему? А потому, говорили геологам, что теперь все ясно. Запасы большие, но взять их на сегодняшний день невозможно. Нет дороги!

Тяжело переживали такой финал геологи. Но Морозов всюду говорил:

— Я не сомневаюсь, что к Удокану вернутся в ближайшие годы, вернутся обязательно.

Его слова стали пророческими. К Удокану пришла дорога. Байкало-Амурская магистраль. Самыми тесными узами оказалась она связанной с Удоканом и другими месторождениями. Ради них она, собственно, и пришла сюда, трасса сокровищ, дорога, сделавшая реальными для народного хозяйства удоканскую медь, чульманский уголь, алданское железо, слюду, золото... , Михаила Ивановича Королькова ныне уже нет в живых... Эдуард Францевич Гринталь увлекся геологией моря, и сейчас он в Риге, готовится к странствиям. Федор Мефодьевич Морозов в Москве. Заместитель министра геологии РСФСР. Куратор, как принято говорить, геологии Востока — от Урала до Камчатки. Это круг его обязанностей и интересов. Внутри этого круга есть еще один, восходящий к столь дорогому ему Удокапу.

— Вот выезжаю сейчас на БАМ, на трассу,— говорит Морозов.-— Выезжаю с настроением. Два события порадовали нас, геологов. Даже и не знаю, какое из них главное. Удокан раскрылся.«Признался» нам, что он не только медный, но и железный, весьма перспективный железорудный район. Это первое. Второе: Удокан раскрылся не только нам, геологам, сегодня можно готовить месторождение под промышленные разработки: к рудам идет дорога. И это, конечно, большое событие.

Мы встретились с Федором Мефодьевичем в его кабинете в министерстве. Тысячи верст (да и несколько месяцев) отделяли этот кабинет и эту встречу от комнатки техотдела изыскательской экспедиции Мосгипротранса, где встречались мы с М. Л. Рексом. Главный инженер проекта Магистрали с гордостью, с увлечением говорил о геологии районов, по которым пройдет трасса. Здесь, в Москве, в кабинете, украшенном весомыми глыбками минералов, с огромной заинтересованностью, с признательностью говорилось о Магистрали.

— Мы получили возможность развернуть самые широкие исследования — от фундаментальных до прикладных. Развернуть на колоссальной территории — от Урала до Тихого океана. Координация работ, снабжение многочисленных экспедиций с созданием Магистрали уже не проблема... Есть вопросы, очень, казалось бы,далекие от Байкало-Амурской магистрали, от дороги вообще, — литология горных массивов Забайкалья, так называемых байкалидов, происхождение этих массивов, попросту говоря «родившихся» 600 миллионов лет назад. Вопрос планетарного характера,-поскольку наши Удокан, Кодар, Северо-Муйский и Южно-Муйский хребты — ровесники и, возможно, близнецы Кордильер, Альп, мощных горных цепей, поднимающихся со дна океанов. Мировая геологическая наука заинтересована в нашем «ответе», а возможен он лишь с помощью дороги — Магистрали.

Конечно, открыть месторождение — счастье. Но еще большее счастье для геолога,— сказал в заключение Морозов,— видеть свое месторождение освоенным, «работающим» на страну. Магистраль подарила нам это счастье. Но мы, геологи,— народ благодарный. Долг платежом красен. С Магистралью у нас появился общий, взаимный счет. Стройка разворачивается, ей нужны материалы, и ближайшие геологические работы в районе трассы должны обеспечить строительство щебнем и водой, песком и гравием. Инженерно-геологические исследования в этом направлении и составляют, одну из главнейших задач нашей министерской межведомственной группы.

...Ну а Удокан начинает сейчас третью жизнь. В ближайшие годы предстоит его доразведать — «распечатать» и оценить его фланги, потому что может оказаться, что меднорудное месторождение в районе Наминги — центр медной провинции! Железорудные запасы Удокана, открытые в самые последние годы, тоже обещают нечто большее, чем месторождение.

Освоение Удокана и других сибирских богатств не за горами: к рудам уже потянулись первые километры стального пути..."

"Об авторах

ВИННИКОВ ЕВГЕНИЙ СОЛОМОНОВИЧ. Родился в Москве в 1938 году. Окончил Литературный институт имени М. Горького (1972 г.). С 1961 года выступает с очерками и рассказами в периодических изданиях (журналы «Знамя», «Молодая гвардия», «Юность», «Смена» и др.). По заданиям редакций и в составе геологических экспедиций много ездит по стране, но предмет его особой привязанности — Сибирь. На сибирском материале написаны рассказы «Идол», «Урман», «Свет кедровых ночей». В 1974 году Е. Винников и В. Горбачевский в качестве специальных корреспондентов журнала «Знамя» выезжали на трассу Байкало-Амурской магистрали. В настоящее время автор работает над лсторико-худояшственной повестью «Вариант Богдановича», рассказывающей о проектах п судьбе Е. Богдановича, пионера идеи сооружения транссибирской железной дороги. В нашем ежегоднике автор выступает впервые.

ГЕРБАЧЕВСКИЙ ВИТАЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Родился в 1937 году в городе Александровске-Сахалинском. Окончил военное училище и факультет журналистики МГУ. Работал в Радиотехническом НИИ АН СССР, в газете «Московский комсомолец», в редакциях журналов «РТ» и «Знамя». Автор нескольких книг, а также рассказов, опубликованных в журнале «Знамя». В нашем ежегоднике выступает второй раз. В настоящее время работает над книгой очерков о Крайнем Севере."

Просмотров: 1293 | Добавил: jrikot | Теги: Удоканское месторождение меди, Чара, Елизавета Бурова | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Copyright MyCorp © 2024